В мире ослепленных тьмой может солнцем показаться пламя от свечи
13:18
Было что-то такое:)))
БЕГИ, СОКРОЙСЯ ОТ ОЧЕЙ
- Маяковский, - сказал Сталин, - был и остается лучшим поэтом советской эпохи. Но нам надо выбрать лучшего поэта русской, дореволюционной эпохи. Для этого я пригласил вас сюда, товарищи! Хочу узнать мнение моих старых друзей и соратников.
Сталин давно уже решил, кого назначить главным поэтом царской России. Некрасов отпадает: народу нужны хорошие стихи, а не колхозная бубнилка. Тютчев – многовато мистики. Лермонтов - нет: не уважал органы, неправильно понимал Кавказ, не чувствовал его. Был убит на дуэли не за прогрессивные убеждения, а так, подрались два пьяных офицерика. Вот у Пушкина дуэль имела большое общественно-политическое значение. Но Пушкин совершенно не годится. «Властитель слабый и лукавый, тебя, твой трон я ненавижу». А кто ты такой, критиковать руководство страны? Патриотизм неискренний. Кто поверит, что «Клеветникам России» он написал от души? И вообще не собрание сочинений, а сплошной донжуанский список.
Остается один серьезный кандидат: Фет, Афанасий Афанасьевич. Задушевная лирика и никакой политики. Настоящая поэзия! Ни одна троцкистская сволочь не сможет перетолковать в свою пользу. Фет, Фет, и еще раз Фет!
- А ты сам как думаешь, Коба? – спросил Ворошилов, прервав его размышения.
- Некоторые думают, что у нас в партии маловато демократии, - сказал Сталин. – Но это лживые измышления. Высказывайтесь, товарищи. А я потом подытожу.
- Пушкин, конечно! – вылез вперед всех Каменев.
- Разумеется, Пушкин! – кивнул Зиновьев.
- Он, он, Александр Сергеевич, - вздохнул Бухарин.
- Да, конечно, Пушкин, - сказал Рудзутак.
- А что скажут наши органы? – спросил Сталин.
- Думаю, товарищи правильно сказали! – ответил Ягода.
- А что скажут наши военные?
- «Ура, мы ломим, гнутся шведы!» - продекламировал Тухачевский.
- «Волнуясь, конница летит!» - подхватил Блюхер. – Пушкин, товарищ Сталин, кто же еще!
- Клим, а ты что молчишь? – обратился Сталин к Ворошилову.
- Я вообще только один стишок помню, - развел руками тот. – Была у нас в полку сестричка, сидели мы с ней как-то ночью над речушкой. Она стишок рассказала: Шепот, робкое дыханье, трели соловья, серебро и колыханье сонного ручья… Меня, Коба, прямо слеза пробила…
Ворошилов утер слезу кулаком: вспомнил сестричку, видать.
- Хватит хныкать, - сурово сказал Сталин. – Значит, большинством голосов лучшим поэтом утвердить Пушкина Александра Сергеевича. Создать всесоюзный оргкомитет для мероприятий по увековечению. А ты, Клим, его возглавишь... Тоже мне, любитель Фета!
- Маяковский, - сказал Сталин, - был и остается лучшим поэтом советской эпохи. Но нам надо выбрать лучшего поэта русской, дореволюционной эпохи. Для этого я пригласил вас сюда, товарищи! Хочу узнать мнение моих старых друзей и соратников.
Сталин давно уже решил, кого назначить главным поэтом царской России. Некрасов отпадает: народу нужны хорошие стихи, а не колхозная бубнилка. Тютчев – многовато мистики. Лермонтов - нет: не уважал органы, неправильно понимал Кавказ, не чувствовал его. Был убит на дуэли не за прогрессивные убеждения, а так, подрались два пьяных офицерика. Вот у Пушкина дуэль имела большое общественно-политическое значение. Но Пушкин совершенно не годится. «Властитель слабый и лукавый, тебя, твой трон я ненавижу». А кто ты такой, критиковать руководство страны? Патриотизм неискренний. Кто поверит, что «Клеветникам России» он написал от души? И вообще не собрание сочинений, а сплошной донжуанский список.
Остается один серьезный кандидат: Фет, Афанасий Афанасьевич. Задушевная лирика и никакой политики. Настоящая поэзия! Ни одна троцкистская сволочь не сможет перетолковать в свою пользу. Фет, Фет, и еще раз Фет!
- А ты сам как думаешь, Коба? – спросил Ворошилов, прервав его размышения.
- Некоторые думают, что у нас в партии маловато демократии, - сказал Сталин. – Но это лживые измышления. Высказывайтесь, товарищи. А я потом подытожу.
- Пушкин, конечно! – вылез вперед всех Каменев.
- Разумеется, Пушкин! – кивнул Зиновьев.
- Он, он, Александр Сергеевич, - вздохнул Бухарин.
- Да, конечно, Пушкин, - сказал Рудзутак.
- А что скажут наши органы? – спросил Сталин.
- Думаю, товарищи правильно сказали! – ответил Ягода.
- А что скажут наши военные?
- «Ура, мы ломим, гнутся шведы!» - продекламировал Тухачевский.
- «Волнуясь, конница летит!» - подхватил Блюхер. – Пушкин, товарищ Сталин, кто же еще!
- Клим, а ты что молчишь? – обратился Сталин к Ворошилову.
- Я вообще только один стишок помню, - развел руками тот. – Была у нас в полку сестричка, сидели мы с ней как-то ночью над речушкой. Она стишок рассказала: Шепот, робкое дыханье, трели соловья, серебро и колыханье сонного ручья… Меня, Коба, прямо слеза пробила…
Ворошилов утер слезу кулаком: вспомнил сестричку, видать.
- Хватит хныкать, - сурово сказал Сталин. – Значит, большинством голосов лучшим поэтом утвердить Пушкина Александра Сергеевича. Создать всесоюзный оргкомитет для мероприятий по увековечению. А ты, Клим, его возглавишь... Тоже мне, любитель Фета!