О приемах ревизионистов и фальсификаторов истории

[З. ГорынычЪ]

Пишет Makkawity (makkawity) (Константин Асмолов Институт Истории Стран Азии и Африки)

@ 2005-05-05 23:46:00

http://www.livejournal.com/users/ma...776.html#cutid1



О приемах ревизионистов и фальсификаторов истории

Взаимодействие с критиками



Забивание «профессионализмом»

как попытка перевести обсуждение проблемы на «поле узкой специальности», в которой ревизионист обладает подавляющей компетентностью. Нечто подобное делал Фоменко, который в дискуссии с историками оперировал своими малопонятными гуманитариям выкладками в области математики и астрономии, а в разговорах с математиками приводил кучу исторических фактов, которые уже они не знали и не могли проверить.

Более явно этот прием прослеживается в деятельности Мензиса, который постоянно ссылается на свой опыт капитана подводной лодки (дескать, в отличие от историков, занимающихся только теорией, он как моряк и практик..). Например, он утверждает, что по тому, как изображена на карте береговая линия, можно определить то, в каком направлении плыл человек, который ее зарисовывал и производил необходимые замеры. Массовая аудитория уверена в том, что профессиональный моряк, конечно, прекрасно знает, как замеряются координаты, и проверять его «на вшивость» необходимости нет.

Однако при этом упускается из виду то, что в XV в., о котором идет речь, не было приборов глобального позиционирования (системы GPS), а классический процесс триангуляции требует высадки на берег и проведения там весьма длительных по времени замеров, т. е. для того, чтобы получить искомый уровень детализации, проплывать мимо береговой линии, фиксируя ее на ходу, в условиях Средневековья недостаточно. Точно так же европейские ревизионисты в свое время использовали мнение инженера-пожарника для доказательство своего тезиса о том, что упомянутое количество трупов попросту нельзя сжечь в крематории данной конструкции так, чтобы от них остался только пепел.

Расчет здесь строится на том, что, прочитав длинный наукообразный пассаж (наличие в тексте сложных терминов, графиков, диаграмм, формул только усиливает этот эффект) о том, что технические мощности печей Аушвица не позволяли сжечь за 4 года 6 миллионов человек, большая часть аудитории не сподобится поехать в Освенцим проверять технические параметры крематория или попытается воспроизвести аргументы (не каждый историк одновременно является профессионалом в точных или технических науках), а поверит в столь разработанную и аргументированную гипотезу.



Подмена заслуг.



Безусловный авторитет ученого или специалиста в области его прямой компетенции используется как прикрытие его более чем спорных высказываний в иной области. Мы уже говорили о том, что даже гениальность не предполагает всеведение, и книги того или иного автора на разные темы могут быть неодинакового качества, однако именно авторитет академика и его научные заслуги помогли Фоменко растиражировать свою теорию. При этом критика авторитета воспринимается как покушение на все его заслуги, играющие в данном случае роль священной коровы. Контраргументы по принципу «Академик не может ошибаться» или «Вы подвергаете сомнению авторитет человека, который отдал науке 40 лет, является автором более 60 трудов и…?» относятся к данному типу и не всегда парируются отделением уважения к имени и заслугам конкретного лица в принципе от его ошибочной позиции в частном вопросе.

Другой лик подобного приема – ссылка на авторитет неспециалистов, когда в качестве доказательства истинности точки зрения приводятся сведения о том, что ее поддерживают уважаемые люди. Например, в одном из споров по вопросам религиоведения меня пытались осадить цитатой из академика Павлова. Однако при всех его заслугах в области физиологии его мнение о бытии божьем не является столь же компетентным, как в ней. Гарри Каспаров – чемпион мира по шахматам, Эрнст Мулдашев - как говорят, действительно выдающийся офтальмолог, однако их высказывания на исторические темы – худший пример дилетантства, подпитываемого их амбициями, рожденными высоким статусом в профессиональной области. Их имена широко известны массовому читателю, и ревизионисты могут «давить их авторитетом», однако считать, что академик-физик, известный спортсмен или заслуженный деятель искусств могут оценить историческую проблему глубже и правильнее, чем кандидат исторических наук, профессионально занимающихся этой темой, значит совершить ошибку.

Сюда же относится подмена квалификации репутацией, когда в ответ на аргументы в научной сфере нам рассказывают о том, каким замечательным человеком является автор теории или как его травил КГБ в сталинские времена. При этом подразумевается, что «хороший человек, примерный семьянин и активный общественник» априори является и хорошим ученым, а уровень преследования диссидента режимом или проявленного им при этом мужества прямо пропорционален правоте его теории.



Перевод научной дискуссии в полемическую/политическую плоскость.



«Так как точка зрения оппонентов ангажирована, она по определению не может быть объективной». Благодаря этому приему все аргументы критиков как бы заранее отметаются как попытки недобросовестных ученых защитить неверную точку зрения неверными способами. Тем более что обвинение в пристрастном подходе очень легко навесить на человека, придерживающегося в споре определенной позиции. В особенности этот прием распространяют на историографов старой школы, обвиняя их в том, что они до сих пор не освободились от коммунистического наследия, замалчивавшего факты и лакировавшего действительность. Между тем, хотя точка зрения классической советской историографии НЕ СОВСЕМ корректна, ее полное отрицание в рамках вышеописанной концепции СОВСЕМ НЕ корректно.

Кроме того, в политической дискуссии «бремя доказательства» лежит не на том, кто выдвинул тезис/обвинение, а на том, кому после этого приходится доказывать, что он не верблюд. Тот, кто начал действовать первым и сумел заставить врага оправдываться, имеет приоритет.



Подмена объективного восприятия пропагандистским.



Этот прием вытекает из перевода дискуссии из научной плоскости в политическую, так как методика массовой пропаганды своей точки зрения отличается от методики установления научной истины. В частности, пропаганда склонна упрощать ситуацию с тем, чтобы сложившаяся картинка была ясна рядовому обывателю. Она игнорирует сложные процессы, представляя какой-то факт не как слагаемое множества действий и интересов самых разных групп и самых разных уровней, а как результат воздействия какого-то одного фактора. При этом, конечно, теряются важные детали и значимые тонкости, что, в частности, позволяет лучше использовать остальные приемы наподобие некорректного сравнения по внешним признакам.

Подмена объективного восприятия пропагандистскими штампами проявляется и в посылке «Если вы не согласны с нами, вы согласны с ними». Палитра мнений сокращается до двух, «нашего» и «вражеского», так что все те, кто смеет опровергать мнение Резуна или Соколова, записываются в апологеты преступлений сталинского режима, после чего на них навешиваются все соответствующие ярлыки.



Рисование «лица врага».



От непосредственной критики конкретного оппонента по принципу «сам дурак» прием отличается тем, что из числа представителей противоположной точки зрения отбираются или высказывания людей, зомбированных официальной пропагандой и несущих откровенную чушь (подтекст - «мы пытаемся установить истину, а у них мозги прокомпостированы»), или ярко выраженных маргиналов (подтекст – «сами видите, какие они все и насколько с ними можно вести нормальный научный диалог»).

Прием, при котором экстремальные элементы движения выдаются за его мэйнстрим, достаточно распространен. Кроме того, он накладывается на частную ситуацию, при которой в объектив журналистов, снимающих нечто новое, незнакомое и непонятное, попадают «не самые умные, а самые шумные» - те, кто будет выигрышно смотреться в кадрах хроники. Мне это очень хорошо знакомо по телепередачам о неформалах, в особенности – о ролевиках.



Разгром очевидной нелепости.



Прием строится на том, что в аргументации противника обнаруживаются некоторые ошибки (не обязательно являющиеся главными, стержневыми). Разбору этих ошибок уделяется большое внимание, после чего делается вывод о тотальной некомпетентности оппонента в обсуждаемом вопросе. Иными словами, частная ошибка выдается за стержневую, обнуляющую доказательную ценность всей системы.

Еще лучше, если во вражеской аргументации можно найти некоторое число заведомо нелепых утверждений, каковые несложно красиво разгромить, после чего делается вывод, что весь корпус доказательств оппонента равен по качеству разгромленному - «на этих двух примерах уровень аргументации критиков нашей теории виден так хорошо, что приводить дальнейшие примеры я не вижу смысла».

Определенной антитезой к упомянутому выше приему является



игра в честность и объективность,



которая сводится к признанию своих мелких и несущественных для концепции ошибок. Однако за таким признанием обычно следует требование к оппоненту: «Я признал свои (мелкие) ошибки, а вы признайте свои (ошибочность данной концепции)».



Ложное позиционирование собственной объективности.



Этим приемом очень хорошо владеет Буровский, который на страницах своей книги, вроде бы, громит и сионистов, и антисемитов. Однако среди антисемитов критике подвергаются их наиболее «пещерные» представители, и, отметя самые одиозные и радикальные книги данного направления, автор совершенно спокойно опирается на те, в которых те же самые мысли высказаны в более цивилизованной форме. В результате получается: «Конечно, представление о том, что евреи приносят в жертву христианских младенцев, является мифом. Всем известно, что они просто убивают русских детей, чтобы обеспечить геноцид нашего народа».



Наезды на личность автора.



Эта тема достаточно развита в текстах по искусству демагогии «Двенадцать приемов литературной полемики» от Карела Чапека. Поэтому просто отметим, не развивая мысль, таких приемов как срыв дискуссии, перевод ее в скандал (истерика, жалобы типа «меня травят», «меня оскорбляют»), оскорбления оппонента, обвинение его в демагогии. Сюда же - намеренный отказ от дискуссии с мотивировками типа «Что им тут доказывать? Нас все равно не захотят услышать» или «для того, чтобы полностью раскрыть абсурдность вашей точки зрения, мне придется набить целый том, а на это у меня нет ни сил, ни времени, ни желания». Сюда же и замаскированные наезды на аудиторию категории «только дурак не поймет, что..».

Впрочем, мы несколько увлеклись и ушли в описание приемов той «прикладной демагогии», которая относится к ведению дискуссии вообще. Тема эта достаточно интересная, но ревизионизма касается боком. Поэтому остановимся, посчитав, что мы уже сказали достаточно много.



Из обсуждения:

lelit

2005-05-05 22:29 (ссылка)

Вспомнилось - была такая хорошая книжка "Language, the Loaded Weapon: The Use and Abuse of Language Today" by D. Bolinger. На русском из нее публиковались куски в хорошем сборнике конца 80-х "Язык и моделирование социального взаимодействия". Там очень хорошо разбирались чисто лингвистические штуки типа использования пассивного залога и т.п. на примере как раз пропагандистских и политических текстов.

А вообще - чтобы у нас не получалось слишком простой картины "вот она объективная истина, а вот - толпы злобных исказителей" все-таки будем помнить о том, что

1) знание объективной истины возможно лишь с позиции бога, и кстати говоря - только монотеистического;

2) люди никогда не занимаются историей "просто так". Даже если у них нет абсолютно никаких корыстных намерений (= в своей рефлексии они их не видят и большинство хорошо знающих их людей также их у них не предполагают ), они занимаются ею вне каких-либо институтов, школ и т.п. (которые всегда имеют свои системные интересы), они занимаются историей совершенно далекой от настоящего времени своей страны и т.п. - все равно они так или иначе ищут ответы на те вопросы, которые волнуют их как людей свого времени (как правило, "задавая" их людям прошлого, которых они в таком виде совершенно не волновали), и используют когнитивный инструментарий, вполне чуждый людям прошлых эпох. Даже если взять такую дисциплину, как археология, выкинуть из нее все интерпретации найденных артефактов, и оставить лишь описание того, где что лежало - все равно получится дисциплина, которая может существовать только в западной цивилизации, начиная с конца XIX века...

3) Соответственно, обвинить в "искажении объективной истины" (которую узнать все равно невозможно) можно обвинить абсолютно любого историка. Кто станет объектом "охоты" - как раз часто и определяется текущей политической ситуацией (в стране, в отрасли науки, в борьбе школ и организаций за фонды и гранты и т.п.). Весь вопрос лишь в таланте нападающей стороны - ментальной ловкости, владении словом, и т.п. Как правило, людей ловят на использовании вышеописанных приемов и затем используют такие же, чтобы максимально убедительно представить негодяев с поличным научной и широкой общественности Ну а что, действительно, нельзя же допустить, чтобы злодеи ускользнули? А ведь могут, не раз такое случалось - из-за того, что разоблачители были недостаточно убедительны...

4) Давно уже замечено, что сколько-нибудь конструктивные научные споры возможны лишь внутри одной и той же школы. В остальных случаях речь идет о конкуренции альтернативных проектов, исход которой решается отнюдь не по сциентистским "понятиям"...

5) И соответственно, надо определиться, какой материал мы обсуждаем? Похоже все-таки, что скорее политическо-пропагандистский, который слегка косит под науку, но в большинстве случаев даже не прилагает к этому особых усилий. По сути дела, речь идет часто лишь о стилизации - одну и ту же идею можно изложить (и излагают) стихами, художественной прозой, наукообразной прозой, публицистической прозой и т.п. И подходить с критериями традиционной науки к текстам Мулдашева или там какого-то Буровского - это... хехе похоже на "полемический прием № n+1, не хуже и не лучше остальных

(ну как, хорошо я исполняю амплуа критика? )