)))

[З. ГорынычЪ]

19.06.2017 в 11:34

Пишет  Шано:

Я спросил у ясеня)))
Однажды перед наступлением нового года эры Дзисё четверо друзей собрались в
бане-фуроси, чтобы снять усталость прошедшего дня и смыть грехи прошедшего
года. Один из них, по имени Такамасу Хирамон, был составителем календарей и
любил, как говорится, время от времени украсить свое кимоно гербами клана
Фудзивара, то есть выпить. Другой служил церемониймейстером у князя Такэда и
звался Оити Миноноскэ. Он тоже был мастер полюбоваться ранней весной, как
пролетают белые журавли над проливом Саругасима, - то есть опять же выпить.
Третий из приятелей был знаменитый борец-сумотори по имени Сумияма Синдзэн и,
как все борцы, всегда находился в готовности омочить рукав, а то и оба первой
росой с листьев пятисотлетней криптомерии - проще говоря, выпить как следует.
Четвертый подвизался на сцене театра. Но под псевдонимом Таканака Сэндзабуро
он тоже частенько после представления позволял себе понаблюдать восход полной
луны из зарослей молодого бамбука, что опять-таки означает пригубить чарку.
Распарившись в бочках с горячей водой, друзья решили предаться общему для всех
пороку. Молодой Такамасу предложил выпить трижды по три чарки нагретого сакэ.
- Холостому мужчине доступны все развлечения, - сказал он. - Но даже и ему
вечерами становится тоскливо без жены. Сегодня я твердо намерен заключить
брачный контракт с госпожой Хидаримару, что живет за Восточным храмом, и
поэтому должен быть трезв и почтителен.
- Нет! - вскричал великан Синдзэн. - Не три, а девять раз по три чарки следует
нам выпить перед тем, как начну я готовиться к состязаниям в Киото, потому что
с завтрашнего дня мой сэнсэй воспретил мне даже проходить мимо питейных
заведений.
Молодые повесы решили уважить знаменитого борца и последовали его предложению.
После двадцать седьмой чарки, когда составитель календарей уткнулся носом в
миску с соевым соусом, церемониймейстер Оити вспомнил, что кому-то из пирующих
надо отправляться в Киото. Отчего-то решили, что это именно Такамасу. Бедного
составителя календарей погрузили в проходящую в нужном направлении повозку,
заплатили вознице и растолковали ему, что избранница Такамасу живет за
Восточным храмом.
И вот, вместо того чтобы пойти к возлюбленной, живущей в родном Эдо,
несчастный отправился в Киото, где, разумеется, тоже был Восточный храм!
Очнулся Такамасу вроде бы в доме госпожи Хидаримару - те же циновки, та же
ниша в стене, те же полки с изображениями Эбису и Дайкоку. Только женщина была
другая - шея длинная, стройная, разрез глаз четкий, линия волос надо лбом
естественна и красива, зубы не вычернены, как полагается замужней женщине. На
ней три платья с короткими рукавами из двойного черного шелка с пурпурной
каймой по подолу, изнутри просвечивает вышитый золотом герб. Звать ее
Идуми-сан. Увидел Такамасу красавицу - и сразу влюбился!
Ей, по всему видать, тоже понравился славный юноша, потому что она, схватив
кисть и тушечницу, тут же начертала на своем левом рукаве стихотворение:
Хотелось бы мне,
Сидя у зеркала,
Увидеть, как в тумане,
Где закончится путь мой,
Затерявшийся в вечерней росе!
Трудно застать врасплох составителя календарей. Такамасу немедленно снял
башмак, вытащил стельку из рисовой бумаги и сразу же сочинил "ответную песню":
Хотелось бы мне
Спросить у ясеня
Или у старой сосны на горе,
Где живет та,
Которую назову единственной!
После этого, разумеется, другие объяснения в любви стали излишними.
Но не успели влюбленные, как говорится, и ног переплести, как входная дверь
отъехала в сторону и на пороге появился суженый госпожи Идуми прославленный
самурай Ипорито-но-Суке. Увидев любимую в объятиях другого, он закрыл лицо
рукавом, прошел в угол и, достав из футляра нож длиной в четыре сяку, сделал
себе сеппуку. Кровь хлынула на белые циновки, и несчастному Такамасу не
оставалось ничего другого, как вытащить из ножен катану и обезглавить
благородного самурая, чтобы облегчить его страдания.
Идуми-сан при виде безголового тела вскрикнула, но сразу же взяла себя в руки,
согрела сакэ, сменила икебану в нише, вытащила из окоченевших рук мертвого
Ипорито-но-Суке нож длиной в четыре сяку и последовала за ним, сохраняя
верность данному некогда обещанию. Такамасу Хирамон, рыдая, снес голову и ей.
Сам же он, сложив предварительно предсмертную танку, закатал кимоно и тоже
вонзил смертоносное лезвие в живот.
Узнав об этом, в далеком Эдо его суженая, госпожа Хидаримару, совершила
богатые приношения в храм Аматэрасу, раздала служанкам свои праздничные одежды
с широкими китайскими поясами на лимонного цвета подкладке, после чего велела
позвать своего престарелого дядю, чтобы он помог и ей расстаться с
опостылевшей жизнью.
Вскоре печальная весть дошла и до императорских покоев. Государь тут же
переменил наряд, надел простой охотничий кафтан, трижды прочитал вслух
стихотворение "Персик и слива молчат...", призвал к себе канцлера Фудзимори
Каматари и через него даровал оставшимся трем участникам роковой попойки
высокую честь добровольно расстаться с жизнью.
Оити Миноноскэ, Сумияма Синдзэн и Таканака Сэндзабуро, не дрогнув, выслушали
повеление государя и на третий день весны, выпив двадцать семь раз по три
чарки сакэ, выполнили его со всеми полагающимися подробностями.
Всех семерых похоронили на одном кладбище у подножия горы Муругаяма, где
лепестки алой сливы каждый год осыпаются на гранитные плиты. С тех пор туда
частенько приходят несчастные влюбленные пары, чтобы совершить ритуальное
двойное самоубийство.
(c) М.Успенский, "Время Оно"

а вот здесь в коментах earlyhawk.livejournal.com/2339987.html

Прекрасно, очень вовремя. Но!
Уж если следовать канону японской средневековой литературы, которая была женской, итог был бы другим. Ведь в этом вся прелесть. Согласны, Док?
Вот какие есть нюансы, которые сразу попадают в глаза:
1. Составитель календарей не имел права делать сеппуку и пить в такой компании. Единственный вариант, находясь у проституток. А тогда его бы со всем почетом уложили спать.
Кстати покончить с жизнью он мог только путем вскрытия яремной вены (или как оно у человека называется, я не помню) (в введении к «Непрошенной повести» Нидзе и в предисловии к Дневнеку и книге Ихары Сайкаку подробно про городскую культуру написано).
Если же мы предположим, что компания сидела в чайном домике низкого класса, то тогда бы начался детектив и расследование причин смерти ГГ.
2. И подкладки кимоно (если мероприятия по принятию сакэ проходило перед новым годом) не может быть пурпурной - это цвет поздней осени. И только у замужней женщины. Об этос Сэй Сенагон много писала)))
3. На мой взгляд, стельки из рисовой бумаги очень тяжело сохранить в гэтта. Так что со стихами облом. И потом, логичнее было бы написать на носовом платке. Они были в обязательном порядке в сумочке на поясе. обычно ароматизированные. (Мурасаки Сикибу. Дневник.)
4. теперь с госпожой Надей. Не увязка с тем, что в дом их компанию не пустили бы. Или дама куртизанка с заканчивающимся контрактом, которя оказалась весьма назодчивой и шустрой. И тода ноги они не могли переплести в принципе: пьяный мужчина в доме женщины мог быть воспринят как враг - убит на месте охраной, как одержимый или воплотившийся родовой ками. Последнее сулило не малые выгоды - ками нужно задобрить. А потому: был бы вымыт, накормлен, ему бы дали проспаться, а еще в письменном виде утром, пока он удовлетворял свои желания со служанкой, уведомили суженную в Эдо о таких нюансах, и спросили о том, как поступить. И главное, что-то поимели бы с окружающих и патрона.
5. И еще. Омочить рукава - испытать сложно передаваемые чувства, расплакаться. Так что с суматори получается цирк.

Предлагаю создать свой вариант:

Когда молодой составитель календарей проснулся в чужом доме, то увидел прекрасно сервированный стол (далее перечень свежих продуктов, в маринадах и прилагающиеся соусы) и молодую служанку, заботливо наливающую суп. От звуков этих молодой господин захотел побеседовать со своим одноглазым мудрецом в уединенной комнате, и встал. Служанка помогла ему одеть кимоно, повязать полагающиеся уборы и сопроводила в уборную.
Господин Такамасу облегчился, и приняв из рук девицы теплое полотенце для лица и рук прошел обратно на футон.
Тем временем, госпожа Идуми принесла пять благовонных палочек у алтаря предков, после чего написала письмо господину Ипорито о возвращении предка в дом и попросила совета как понимать такое знамение: как необходимость расставания или как продление конракта на еще один год. А может пришла пора сменить дом и ками намекает о необходимости переезда в Киото? Может господин Ипорито сможет разгадать эту загадку?
Она позвала свою мам-сан, и терпеливо начала объяснять, как в дом попал ками и что, это значит для дома. За седзи подслушивали слуги. Мама-сан кивала головой и терпеливо слушала. Она точно знала, что все служанки уже посмотрели на гостя и скрывать сонного ками не выгодно. После чая женщины позвали всех служанок, и велели им быстро разнести весть, что в доме госпожи Идуми случилось великое событие: предок и покровитель вошел в тело странника, и теперь его необходимо уговорить оставить это место в покое. Подарками для ками могут стать шелк, благовония, воск, бумага, заколки для волос, шнуры из шелка и бумаги, рыба и рис, которые нужно положить в комнату, где он ночевал.
Господа Идуми и ее мама-сан приобрели большое лицо в глазах служанок, а их дом привлек прибыль. Даже старый сторож был горд своей госпожой.
Господин Ипортто узнал о ками от своей наложницы おしゃべり Когда женщине разрешили говорить, она рассказала о бесчинстве ками, пришедшего в город с тремя демонами и мешавшим всем жителям квартала до раннего утра спать и готовится к новому дню. Господин Ипорито в беспокойстве поспешил к возлюбленной.

Comments

[Habilis]

Исходный текст я читал, когда-то давно, но и он и особенно комментарии прекрасны!

[Angerran]

сяку = 30 сантиметров. 4 сяку - это двуручный но-дати. как таким делать сэппуку - непонятно)
составитель календарей это не самурай точно но и борец и актер - тоже не самураи. так что самураем из них мог быть только церемонимейстер)))