Мифы и реальность.

[klamdrako]

21.11.2009 в 00:18

Пишет  TrashTank:

Еще раз о штрафбатах
В прорыв идут штрафные батальоны...

У штрафников один закон, один конец –
Коли-руби фашистского бродягу!
И если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь «За отвагу»…
Считает враг – морально мы слабы.
За ним и лес и города сожжены.
Вы лучше лес рубите на гробы –
В прорыв идут штрафные батальоны!
В.С. Высоцкий

Что знает простой обыватель о штрафных подразделениях РККА, исходя только из увиденного через зомбоящик???

- Сталин умышленно создал штрафные батальоны, чтобы загнать туда побольше солдат и использовать их в самых кровавых операциях на фронте…
- Ни в одной «цивилизованной» стране такого не было, ибо только советская власть могла быть заинтересована в том, чтобы уничтожить как можно больше своих подданных…
- В них направлялись все без исключения военнослужащие, вышедшие из окружения и дезертиры (до этого их поголовно расстреливали), солдаты и командиры, получившие дисциплинарные взыскания, а также заключенные обоих полов, посылаемые в строевые части непосредственно из мест заключения…
- Командовали всем этим воинством разжалованные или осужденные офицеры…
- Попадание в штрафные подразделения было равносильно смертному приговору, поскольку выбыть оттуда можно было только убитым или раненным…
- Семьи погибших штрафников оставались без средств к существованию…
- Штрафбаты вели активные боевые действия и в обороне и в наступлении и при прочесывании местности…
- За каждым таким батальном стоял заградотряд НКВД с пулеметами, безжалостно расстреливающий всех, кто выходил из боя…
- Все документы о штрафбатах засекречены, доступ к ним имеют только главпуровские историки и кремлевские пропагандисты, пользующиеся особой милостью Лубянки…

И что можно сказать по этому поводу, если копнуть чуть-чуть поглубже?

Кто первый начал?
Уже в самом начале войны, столкнувшись с яростным сопротивлением наших дедов и прадедов, солдаты вермахта всё чаще стали вести себя неадекватно данной присяге и уставам. Победным фанфарам многочисленных «котлов» предшествовали ожесточенные бои по прорыву упорной обороны кадровых частей Красной Армии, через которую надо было пробиться, чтобы забросить в далекий рейд по русским тылам свои моторизованные части. Храбрость советских солдат буквально потрясла фашистских захватчиков. До этого, ведя боевые действия в Европе, и подчинив её себе почти полностью, они привыкли воевать совершенно иным образом. В своих письмах домой, они частенько, сравнивали войну в Европе с «весёлой прогулкой». В России же этой «прогулке» сразу и навсегда пришёл конец. В немецкой армии значительно участились случаи трусости, неподчинения приказам, дезертирства и т.п. Хотя моральный облик «арийского воина» как таковой слабо волновал гитлеровских военачальников – приказ об «особой подсудности» на Восточном фронте фактически узаконил грабежи, убийства и надругательства над мирным населением Советского Союза – воинскую дисциплину еще никто не отменял.
Уже в начале июля 1941 года, во время грандиозной битвы за Смоленск, в вермахте начинают широко применяться штрафные подразделения. Об этом подробно рассказывается в «Военном дневнике» начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерала Франца Гальдера.
Вот запись от 9 июля 1941 года. Докладывает начальник организационного отдела ОКХ генерал-майор Вальтер Буле: «Организация «штрафных батальонов» оказалась хорошей идеей»… И здесь же примечание немецкого издательства: «В «штрафных батальонах» солдаты, осуждённые военно-полевым судом, могли реабилитироваться».
А вот за 1 августа того же года. Генерал для особых поручений Эрих Мюллер: «Штрафной батальон до настоящего времени имел 25 процентов потерь, в качестве пополнения поступило 170 человек. Особый полевой батальон (батальон, укомплектованный штрафниками) был использован на Западе для работ по разминированию. Для разминирования района прошедших боёв используются 450 человек».
Запись за 25 сентября 1941 года. Накануне 16-я немецкая армия, наступавшая в районе Ладожского озера, потерпела неудачу, в результате чего 8-я танковая дивизия была отброшена. «Фюрер принимает решение срочно стянуть туда войска, откуда только можно, в том числе и штрафной батальон»
В РККА штрафные подразделения были созданы в соответствии с приказом НКО № 227 от 28 июля 1942 года, более известным как «Ни шагу назад!». То есть, у нас штрафбаты появились на год позже! Первый такой батальон появился на Сталинградском фронте 22 августа 1942, за день до того, как немецкие войска вышли к Волге.

подробнее тут
www.diary.ru/~TrashTanker/p85813878.htm



Создание штрафных частей РККА
Штрафные батальоны формировались в пределах фронта в количестве от одного до трёх, по 800 человек в каждом. В них направлялись разжалованные в рядовые средние и старшие командиры, и политработники всех родов войск, нарушившие воинскую дисциплину, а также проявившие трусость и неустойчивость во время боевых действий. Их было приказано ставить на наиболее трудные участки фронта, чтобы дать им возможность кровью искупить свои преступления против Родины. Штрафбаты находились в ведении военных советов фронтов и придавались стрелковым дивизиям, на участок которых они ставились, распоряжением военного совета фронта.
Например, известна история военного летчика, который был отправлен в штрафбат за то, что застрелил свою жену, уличив её в супружеской неверности. Через месяц он вернулся, имея на груди орден Красной Звезды, и был восстановлен в прежнем звании и должности. О своём пребывании в штрафбате вспоминал подполковник медицинской службы, попавший туда за аборты, которые в то суровое, но праведное время были запрещены.
Наряду со штрафбатами создавались также и штрафные роты, куда направлялись рядовые бойцы и младшие командиры всех родов войск. Они находились в ведении военных советов армий и придавались полкам (дивизиям, бригадам), на участок которых ставились, распоряжением военного совета армии. То есть, смешивание комсостава и рядовых бойцов в штрафных подразделениях не допускалось.
Начиная с 28 июля 1942 года и до окончания войны, всего было создано 65 штрафных батальонов и 1065 штрафных рот (по другим данным – 29 штурмовых и 68 штрафных батальонов, 1102 штрафных рот и 6 взводов).
Есть и другое мнение. Вышеприведенные цифры получены путем подсчета по Перечню №33 стрелковых частей и подразделений (отдельных батальонов, рот, отрядов) действующей армии, составленному Генеральным штабом в начале 60-х годов прошлого века. Но работники Генштаба, составляя Перечень, больше заботились о том, чтобы документом было удобно пользоваться в военкоматах, в архиве. Одна и та же штрафная часть может упоминаться в нем и дважды, и трижды. Путем изучения фондов таких частей, хранящихся в Центральном архиве Минобороны РФ, независимым историками удалось сократить эти цифры почти в два раза. Например, Андрей Мороз утверждает: в годы Великой Отечественной войны на разных ее этапах было сформировано 38 отдельных штрафных батальонов и 516 отдельных штрафных рот.
Однако это не означает именно такое количество одновременно существовавших штрафных подразделений на протяжении всего указанного времени. Среднемесячное количество штрафбатов в указанный период времени колебалось от 8 до 11, среднемесячное количество штрафников в них – 225 человек. Среднемесячное количество штрафных рот в указанный период времени – 243, а среднемесячное количество штрафников в них – 102 человека. Среднемесячная численность штрафников во всех штрафных частях действующей армии в указанный период времени – 27 326 человек, что при среднемесячной численности самой действующей армии в 6,55 млн. человек, составляет всего 0,417 % от указанной её численности.
Кроме того, в книге Л. Вяткина упоминается, что на Калининском фронте в течение нескольких месяцев 1942 года действовал уникальный штрафной авиаполк из 64 осужденных трибуналами летчиков-истребителей. Летчиков-штрафников засекретили, одели как простых красноармейцев, и присвоили всем без исключения звание «рядовой»… За малейшую попытку неповиновения могли расстреливать на месте. Но командир эскадрильи, легендарный (во всех смыслах) летчик Иван Евграфович Федоров, берег свой состав и не воспользовался таким правом ни разу. Полк участвовал в воздушном прикрытии «незнаменитой» Ржевско-Сычевской операции. Штрафники за время боев в воздухе сбили около 400 самолетов, не считая сожженных на земле, но эти победы им не засчитывали. Сбитые штрафниками самолеты в штабе «раскладывали» по другим полкам. Существование этого полка не афишировалось, а вскоре он был расформирован за убылью личного состава. Кто-то не вернулся из сложного полета (штрафникам всегда поручали самые опасные задания), кто-то, отслужив положенный срок или получив легкое ранение, вернулся в свой полк, кто-то был демобилизован по состоянию здоровья или попал в плен, упав на вражеской территории.
Официальная историография данный художественный вымысел никак не подтверждает. По словам Героев Советского Союза генерал-лейтенанта Микояна и летчика-испытателя Щербакова, подобных достижений даже лучшие истребительные авиаполки добивались за 3-4 года тяжелейших сражений и ценой огромных потерь. В архивах не обнаружено ни одного приказа, ни одного боевого донесения о действиях такого авиаотряда. Зато имеются документы о том, что осужденных трибуналами летчиков отправляли на «исправление» в стрелковые части Сталинградского (Донского) фронта. Провинившиеся флотские командиры также не избегали подобной участи. Их, как и их «собратьев» из авиации, тоже направляли в сухопутные штрафные части.
Согласно архивным отчётно-статистическим документам, численность ежегодно направляемых в штрафные роты и батальоны составила:
1942 год — 24 993 человек
1943 год — 177 694 человек
1944 год — 143 457 человек
1945 год — 81 766 человек
Итак, за всю войну в штрафные части было направлено 427 910 человек. С другой стороны, через советские вооружённые силы за время войны прошли 34 476,7 тыс. человек. Получается, что доля военнослужащих, побывавших в штрафных ротах и батальонах, составляет всего лишь 1,24%.

Как насчет доблестных зэков?
Никаких «воров в законе», а тем более репрессированных по ст.58, которых якобы прямо из лагеря отправили в штрафные роты, там ВООБЩЕ не должно было быть. По ходатайству руководства НКВД СССР Президиум Верховного Совета СССР дважды – 12 июля и 24 ноября 1941 года – принимал указы об амнистии и освобождении заключенных ГУЛАГа, которые сразу же организованными командами направлялись из мест заключения в места формирования новых воинских частей. Только по этим двум указам для комплектования подразделений РККА было передано 420 тысяч амнистированных граждан СССР. Всего же за годы войны в ряды вооруженных сил было направлено 975 тысяч амнистированых и освобожденных из заключения граждан СССР.
А 12 августа 1941 было объявлено об освобождении всех военнослужащих дисциплинарных батальонов, «за исключением тех из них, которые будут признаны военными советами неблагонадежными и вредными для фронта».
Кроме того, в соответствии с приказом № 004/0073/006 от 26 января 1944 года, в штрафные части направлялись также и осужденные судебными органами лица. Вся тонкость этого приказа состояла в том, что в приговоре суда прямо указывалось, что отбытие наказания в тюремных условиях заменяется направлением в штрафные части, где в случае доблестного поведения во время боев с осужденного полностью снималась судимость. Однако этот приказ не распространялся на лиц, осужденных за измену Родине, бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, а также уже имевших судимости за перечисленные преступления и неоднократно дезертировавших из Красной Армии. Также следует иметь в виду, что при комплектовании новых воинских частей с использованием амнистированных или осужденных не допускалось их количественное преобладание в одном подразделении, так как это могло привести к падению в нем уровня дисциплины.
Военнослужащие штрафных частей подразделялись на постоянный и переменный состав. Первый комплектовался «из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников», т.е. кадровых военных. Взводные – лейтенанты и старшие лейтенанты, ротами командовали капитаны и майоры, комбатом был подполковник или полковник.
В газетных и журнальных статьях, посвященных штрафным подразделениям, почти ничего не говорилось об их командном составе. А они, эти командиры штрафных взводов и рот, побывали вместе со штрафниками в окопах, в атаках, в ледяной воде форсируемых рек. И ранили их и убивали вместе. Редкие из командиров оставались невредимыми. Штрафники – бывшие офицеры, вероятно, вправе были считать себя смертниками. Но после ранения они полностью восстанавливались в правах и званиях офицерского состава. Кадровые же офицеры – командиры взводов и рот штрафников после ранений могли перейти в другие, не штрафные части. Но многие, как и комвзвода 8 ошб старший лейтенант А. Пыльцын, несмотря на это право, возвращались из госпиталей к штрафникам и не по одному разу, зная, что им снова придется делить со штрафниками нелегкую их судьбу, которая могла привести к гибели. Вот их действительно можно было назвать «смертниками», можно сказать — «камикадзе».
Видимо, в этом проявлялись и единство, и дружба офицерская, несмотря на различие в положении и правах этих разных категорий советских офицеров - и штрафников, и их командиров. Поистине надо было глубоко уважать своих подчиненных, волею судьбы оказавшихся в штрафбате, чтобы разделять вместе с ними все опасности их нелегкой службы. И, наверное, именно поэтому и у штрафников, и у их командиров было такое боевое единодушие.
К постоянному составу штрафных частей относились – командование батальона, офицеры штаба и управления, командиры и политработники рот и взводов, старшины, писари и санинструкторы рот и взводов. Для постоянного состава предусматривались дополнительные меры поощрения – как награждения, так и вещевого довольствия. Уменьшался срок выслуги лет: месяц службы в штрафбате считался за шесть!
Переменный состав, то есть собственно штрафники, были рядовыми вне зависимости от прежнего звания, но могли быть назначены на должности младшего командного состава. Для них предусматривались как меры частичного поражения в правах военнослужащего, так и меры тщательного поощрения, в том числе и по денежному довольствию, досрочному освобождению и награждению.
Таким образом, ни бывший майор, ни тем более привезенный из зоны «пахан», занимать командные должности в роте или батальоне не должны были в принципе. На деле всё обстояло несколько иначе. В действующую армию нередко попадали различные антисоциальные элементы, получая таким образом возможность дезертировать и снова совершать преступления. Порядок в этой сфере был наведен как раз вышеупомянутым приказом от 26 января 1944 года.

Порядок возвращения из штрафного подразделения
Штрафника могли освободить досрочно за боевое отличие. За особо выдающееся боевое отличие штрафник, кроме того, представлялся к правительственной награде. Перед тем как выбыть из штрафного батальона освобождаемый становился перед строем, зачитывался приказ о его досрочном освобождении, и разъяснялась сущность совершенного подвига. Все освобожденные из штрафного подразделения восстанавливались в звании и во всех правах военнослужащего.
Отчисление из штрафного батальона производилось только по приказу Командующего фронтом. В офицерском личном деле С. Басова сохранилась выписка из приказа войскам Центрального фронта № 0601 от 25 августа 1943 года, в котором говорится:
«Бывший инженер технической роты 409-го отдельного строительного батальона Киевского укрепрайона, военинженер 3 ранга Басов Семен Емельянович... в боях действовал отважно, решительно. Будучи наблюдателем, смело выдвигался за траншеи переднего края, добывал ценные сведения о противнике. 15.07.43 г. ранен в бою и госпитализирован. Отчисляется из штрафного батальона, восстанавливается в правах начальствующего состава и препровождается на ранее занимаемую должность. Командующий войсками Центрального фронта генерал армии Рокоссовский. Член Военного Совета фронта генерал-майор Телегин».
Штрафники, получившие ранения в бою, считались отбывшими наказание и по выздоровлении направлялись для дальнейшего прохождения службы, а инвалидам назначалась пенсия из оклада содержания по последней должности перед зачислением в штрафное подразделение. Семьям погибших штрафников назначалась пенсия на общих основаниях из оклада содержания по последней должности до направления в штрафную часть.
Осужденные по отбытии в штрафных частях назначенного срока, не лишенные званий и орденов по приговору военного трибунала, восстанавливались в звании и получали право носить ордена и медали (все награды у штрафников отбирались и во время нахождения в штрафном подразделении хранились в отделе кадров фронта).
После восстановления утраченного статуса бывшие штрафники направлялись для дальнейшего прохождения службы. Снятие судимости с лиц, направленных в штрафные части, производилось в общем порядке по ходатайству командования штрафной части или той войсковой части, куда осужденный прибыл по освобождении из штрафного подразделения.

Были ли женские штрафбаты?
В сети Интернет и в желтоватой периодической прессе частенько упоминается о женщинах-штрафницах, как под прикрытием документальных статей об «ужасах коммунизма», так и в виде различных образцов говнотворчества.
Также пишут, например, что в составе Брянского фронта Рокоссовского воевала целая бригада штрафников, которая и направлена была туда именно потому, что маршал - сам бывший заключенный. Объявлены штрафниками моряки-добровольцы штурмового отряда майора Куникова, который в феврале 1943 года захватил плацдарм на Мысхако в районе Новороссийска (более известный как «Малая Земля» по одноименным мемуарам Л.И.Брежнева). Об Александре Матросове тоже рассказывают как о штрафнике. Хотя он точно никогда не был в штрафбате. Матросов был воспитанником Уфимской трудовой колонии (по-нашему – детдомовец, а после 7-ми классов стал преподавать в этом детском воспитательно-учебном заведении) и попал на фронт по мобилизации – был призван при достижении 18 лет, и в сентябре 1942 года начал учёбу в Краснохолмском пехотном училище, которое в январе 1943 года было отправлено на Калининский фронт.
Однако яростно жгущие напалмом «проклятый тоталитарный режим» горе-аффтары почему-то не считают необходимым для себя хотя бы поверхностно ознакомиться с вопросом. Например, изучить тексты приказов №, 270, 227 и 298 (см. Приложение). Посему в их «высокохудожественных произведениях» уверенно действуют лица, осужденные по 58 статье и уголовники-рецидивисты, идущие в бой с одной саперной лопаткой на 10 человек без документов, оружия и личных вещей. Хотя в приказе черным по белому прописано «штрафникам выдается красноармейская книжка специального образца» - почему же они в популярной литературе все сплошь «без документов»?
В одном из таких рассказов отряд из 319 зэчек (матерых уголовниц и политзаключенных) именуется «штрафным батальоном», хотя непонятно откуда могло появиться «несколько сотен ...женщин и совсем молоденьких девочек» в офицерских чинах, чтобы сформировать из них целый батальон по штату 04/393? Ведь известно, например, что когда в 1944 году на 1-м Прибалтийском фронте не хватало офицеров-штрафников для укомплектования 3-го ошб переменным составом, его уплотнили до роты с интересным наименованием «358-я отдельная штрафная рота офицерского состава». Поэтому, если такое воинское формирование мы упорно именуем «батальоном», значит, в нем должно быть порядка 600-800 человек, чтобы соответствовать возлагаемым на батальон задачам.
Как утверждает доктор исторических наук, профессор, академик Академии военных наук полковник запаса Ю.В. Рубцов, провинившиеся женщины-военнослужащие отбывали наказание в тылу. Правда, иногда были случаи их перевода в разряд штрафников - но только в первой половине войны. Например, военным трибуналом 164-й стрелковой дивизии была направлена в штрафную роту военнослужащая Кондратьева. Она отличилась в бою, после чего была не только освобождена от наказания, но и представлена к государственной награде за мужество и героизм.
Такая практика прекратилась в сентябре-октябре 1943 года, когда была издана директива начальника Управления военных трибуналов, запрещавшая направлять военнослужащих женского пола в штрафные части.
Однако наиболее одиозные противники «азийского варварства» настаивают на том, что были некоторые командиры, продолжавшие комплектовать женщинами из числа офицерского, сержантского и рядового состава «обычные» штрафные подразделения и в 1944 году… Здесь у меня нет данных ни «за» ни «против».
Основной опорой русофобов в дискуссиях о штрафницах является статья в газете «Деловой вторник» от 13 декабря 2005 года «В прорыв идут штрафные батальоны...», начинающаяся со строк: «Где-то здесь, между плавнями Днепра и лиманами Азовского моря, на Пришибских высотах, немцы расстреляли наш женский штрафной батальон...». Причем, автор статьи Сергей Златов узнал о «женском штрафном батальоне» из рассказов «старух запорожского села Чатаевка». Также часто упоминаются окрестности Перми, где жители видели «колонны автомашин с женщинами под стражей». Точное место происшествия не называется, однако указывается, что там им поставлен памятник – железная роза («железная роза до сих пор плачет ржавыми слезами на тех местах…»).
Одним из наиболее весомых аргументов считается экспедиция военно-патриотических отрядов Бердянска, Токмака и Мелитополя, стараниями которой осенью 2006 года «в немецком блиндаже были обнаружены останки 92 человек, погибших в октябре 1943-го на Пришибских высотах, среди которых большинство женские». Что это за женщины? Откуда они там взялись? – гадают «следопыты». И, конечно же, самый вероятный вариант – «штрафбат». Современных фильмов о войне насмотрелись, наверное...
Если поисковикам действительно удалось аргументированно доказать, что эти именно женщины-военнослужащие, а не местные жители, например, мобилизованные немцами для строительства укреплений, после чего ими же и расстрелянные, то у меня может быть только одно объяснение этой страшной находке. В решающий момент боя, когда нужно было еще немного дожать отчаянно сопротивляющегося врага, иначе все жертвы целого дня непрерывных атак пойдут насмарку, командир части собрал всех, кого нашел в тылу и при штабе, и бросил их на допрорывание обороны противника. Видимо, успешно. Поскольку в противном случае некому было бы их организованно похоронить. Но, будучи не строевыми, а вспомогательными служащими, они, естественно, понесли весьма значительные потери при столкновении с ветеранами рейхсвера. Именно поэтому среди погибших такой высокий процент женщин в военной форме – ведь «у войны не женское лицо»…
И погнали их в самоубийственную атаку вовсе не «комиссары в пыльных шлемах» или злые чекисты с маузерами, а могучее и непреклонное слово НАДО, бросившее Николая Гастелло на колонну вражеской техники, Александра Матросова на жало пулемета, Михаила Паникахо на фашистский танк и многих-многих других пославшее на смерть в то великое и грозное время, когда «нейтральная позиция по отношению к Родине есть уже предательство её» (капитан 1 ранга в запасе А.В. Бобраков).
Даже если не считать очевидных проколов типа неотличения роты от батальона или неразличения понятий «расформировать женский штрафбат» и «перестать направлять осужденных женщин-военнослужащих в штрафные части», лично мне непонятен еще один аспект. Пусть это и прозвучит кощунственно на фоне заполонивших сеть и книжные полки рассказов, романов и картинок о сонмищах непобедимых женщин-воительниц в железных бикини, для меня представляется весьма сомнительной боевая ценность женского штрафного батальона. Хотя я не удивлюсь, если, например, станет известно о женщинах, выполнявших функции санинструкторов, связистов или снайперов в обыкновенных «мужских» штрафных частях.

Штрафбат – жестокость или необходимость?
Насколько оправданным было такое наказание? Воюющая армия обязана всеми силами, а при необходимости даже и жестокими мерами поддерживать дисциплину. Без этого она превращается просто в сброд, неспособный выполнять боевые задачи и несущий при этом колоссальные потери. Количество потерь всегда обратно пропорционально уровню дисциплины. Чем ниже дисциплина – тем выше потери. Задрожавшие и побежавшие в тыл паникеры способны увлечь за собой соседних солдат, что может привести к прорыву и пленению громадного количества бойцов и командиров.
Еще первый Главком Красной Армии Лев Троцкий точно сформулировал репрессивную формулу наведения дисциплины в воюющей армии: «красноармеец должен быть поставлен в условия выбора между возможной почетной смертью в бою, если он идет вперед, и неизбежной позорной смертью расстреляния, если бросит позицию и побежит назад...».
Деморализованного, бегущего в панике солдата гораздо проще уничтожить, чем воина, который мужественно, лицом к лицу, встречает врага. Фельдмаршал П.А. Румянцев в битве при Кагуле, имея всего 27 (по другим данным – 32) тысяч русских солдат, разбил в пух и прах 150-тысячную турецкую армию (1/3 – пехота и 2/3 – иррегулярная кавалерия). Принятие смелого до дерзости, но правильного решения на атаку неоднократно превосходящего по силам врага сыграло решающую роль в обеспечении победы русского оружия. Турки, не выдержав первоначального натиска, бросились бежать и в результате этого в большинстве своём – были зарублены. На плечах отходящих янычар русские войска ворвались в турецкий лагерь и довершили разгром главных сил турецкой армии.
Оттого подобные поползновения необходимо пресекать в зародыше. Так, например, немногие знают о безымянном 29-м «панфиловце», расстрелянном за трусость в самом начале сражения у Волоколамского шоссе, после чего оставшиеся 28 недрогнувших солдат приняли смертный бой, не пропустив немецкие танки, рвавшиеся на Москву.
Поэтому штрафное подразделение представляется довольно гуманной альтернативой между расстрелом за воинские преступления, трусость, неповиновение, дезертирство, уклонение от боя и увеличением вероятности погибнуть в бою по сравнению с обычным подразделением.
Известный демократический историк Дмитрий Волкогонов, один из первых допущенных к военным архивам, называл следующие цифры: 60 тысяч приговоренных к высшей мере наказания и 600 тысяч отправленных в штрафные подразделения, в полтора раза завысив «официальные» данные. Он же отметил, что значительное число из них были впоследствии оправданы как искупившие вину.

За что попадали в штрафные части?
Нередки были случаи неисполнения приказов, включая и несвоевременное начало наступления или несанкционированный отвод войск. Особенно этим отличались генералы и старшие офицеры, командовавшие крупными подразделениями. В результате нарушалось взаимодействие частей, неоправданно гибли люди. Ещё более частыми были случаи мародёрства, грабежей, спекуляции продовольствием, пьянства, изнасилований. К сожалению, имели место и случаи трусости в бою, самовольного оставления поля боя, дезертирства, неподчинения старшим по званию, несоблюдения уставов, «самострелов», умышленного членовредительства. Отмечались случаи неправомерного использования боеприпасов, к примеру – для ловли рыбы. Бывало, что на танках гоняли за самогоном в ближайшие деревни, а то и вовсе на самолётах летали за спиртным. Чего только не было в действующей армии…
Командир танкового взвода лейтенант Матвиенко в районе Вязьмы в октябре 1941-го попал в окружение. После ранения в ногу отстал от части. До прихода Красной Армии скрывался, проживая в своей семье на Полтавщине.
Офицер связи 52-й гвардейской танковой бригады лейтенант Золотухин в июне 1944 г. утерял пакет с секретными документами.
Командир взвода разведки лейтенант Булат трижды получал боевую задачу по захвату «языка». Но не выполнил ее: то «умышленно сбившись с пути», то допустив «преждевременное метание гранат, чем обнаружил разведгруппу».
Гвардии капитан Денисов, в апреле 1944 г. командированный для заготовки зерна и картофеля, пьянствовал, разбазарил вверенное имущество. Почти пятьдесят суток не являлся к месту службы.
В мирное время за такие «художества» кого на «губу» посадили бы, кого-то и под суд отдали бы с отбыванием срока наказания в тюрьме. Однако в воюющей армии это не реально – воевать-то кто будет? Естественно, что за большую часть подобных «художеств» наказывали прямо на месте и предоставляли возможность искупить свою вину кровью в штрафных частях. По крайней мере, это было куда честней по отношению к дисциплинированным бойцам и командирам действующей армии, поскольку нарушителям воинской дисциплины не давали возможности отсиживаться в тылу, пусть даже в тюрьме или в лагере.
Весьма примечательна история единственного за всю войну штрафного полка. Байки о «неком кавалеристском полку, поголовно отправленном в штрафники за утерю боевого знамени» за прошедшие 65 лет обросли таким количеством слухов и домыслов, что стоит остановиться на этом событии поподробнее.
Итак, «23 октября 1944 г. в 02.00, - записано в журнале боевых действий 214-го кавполка, - полк с исходного положения у отметки 128.0, что в 1,2 км от Напкор, 1-м и 3-м эскадронами перешел в наступление на Надькалло». А 42-му гвардейскому кавполку в то же время командир 10-й гвардейской кавдивизии 4-го гвардейского казачьего Кубанского корпуса гвардии полковник М.С. Поприкайло поставил новую задачу, требующую перегруппировки сил и передислокации. Свои действия в тот момент донцы и кубанцы не согласовали ни на уровне дивизий, ни на уровне полков.
«К 8.00 эскадроны заняли окраину безымянного поселка, что восточнее Надькалло. В 8.30 противник атаковал полк во фланг танками и большой группой пехоты...» - на этом записи в журнале обрываются вплоть до 28 октября 1944 года. Атака эта стала возможной потому, что соседний 42-й кавполк отошел со своих позиций, не предупредив комполка-214 гвардии подполковника Е.В. Данилевича.
В бою у Надькалло подполковник Данилевич находился в боевых порядках 1-го эскадрона, а начальник штаба майор Климов - 3-го. При внезапной фланговой атаке противника у Боевого знамени находились отвечавший за его охрану младший лейтенант Зуенко и помощник начштаба полка старший лейтенант Старых. В критической ситуации Старых волевым порядком отобрал у Зуенко знамя и бросился с ним в направлении штаба дивизии. Причем, Старых не имел полномочий отбирать БКЗ (Боевое красное знамя) у знаменщика, а Зуенко без разрешения командира полка не имел права передавать кому-либо знамя. Зуенко доложил подполковнику Данилевичу о случившемся лишь спустя 5-7 минут, командир полка направил вдогонку за старшим лейтенантом Старых группу во главе со своим заместителем майором А.П. Кайдиловым. Но помначштаба со знаменем она не нашла, старший лейтенант Старых до сих пор числится пропавшим без вести.
Внезапным ударом во фланг 214-го кавполка противник отсек от штаба дивизии и окружил еще и 220-й кавполк под командованием подполковника П.К. Вдовиченко, наступавший левее. И оба полка, как братья-близнецы, вырвались из «котла» без своих боевых знамен. Святыня 220-го полка нашлась лишь на восьмые сутки после боя. Спасая ее, знаменная группа прорывалась из западни кружным путем, неся потери.
28 октября эскадроны 214-го полка приводят себя в порядок. Вырвались из окружения и вернулись тылы. Организационно оформляются отделения и взвода. Принято 69 человек нового пополнения. Из кондепо получено 57 лошадей. На поиски Боевого знамени высланы взвод разведки и офицеры на автомашинах.
Командир 63-й дивизии генерал-майор Павел Михайлович Крутовских отмечает в приказе, что командиры полков, начальники и офицеры штабов, вовлекаясь в управление боем, забывают о святой обязанности организовывать надлежащую охрану боевых знамен, вверяют их не самым подготовленным людям, плохо их инструктируют и воспитывают.
Найти Знамя не удалось, и военный совет фронта, убедившись, что оно утрачено безвозвратно, донес об этом наркому обороны И.В. Сталину.
Командиру 220-го кавполка подполковнику П.К. Вдовиченко объявлялся выговор. Что же касается комплка-214, то Крутовских просил командира корпуса генерал-лейтенанта С.И. Горшкова ходатайствовать перед вышестоящими инстанциями о применении к Е.В. Данилевичу лишь дисциплинарных мер. Считал возможным учесть его боевые заслуги и тот факт, что полк избежал разгрома в бою у Надькалло только благодаря опыту и личному мужеству Данилевича.
Приказом № 0380 от 23 ноября 1944 г., который был объявлен всему личному составу Красной Армии, полк был переведен в разряд штрафных. Вот тут-то и начинается гневная истерия у большинства правоверных либерастов, которым абсолютно чужда военная наука, а важен лишь пафос и обличительный тон. «Целый полк в штрафники записали – вот это жесть!». Конечно, знать Указ «Об утверждении нового образца Красного Знамени воинских частей Красной Армии», объявленный приказом НКО № 405 от 24 декабря 1941 года, для того, чтобы обличать и срывать покровы, совсем необязательно… Однако люди, более сведущие в обсуждаемом предмете, сразу скажут: потеря знамени части ведёт к ее расформированию, как в мирное так и в военное время.
Таким образом, полк, потерявший в бою БКЗ, полагается распустить, передав матчасть и личный состав в распоряжение других, более стойких частей. Но ведь бойцы ни в чем не виноваты! Кроме того, полк этот является неотъемлемой частью 63-й кавдивизии Донского гвардейского казачьего корпуса, боевое крещение получил на Эльбрусе, пытаясь скинуть установленные 21 августа 1942 года егерями-тирольцами из 1-й горнострелковой дивизии "Эдельвейс" на самой высокой в Европе горе флаги третьего рейха. (Немецкий генерал и историк Курт Типпельскирх позже признает, что это "не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения". Но и политика на войне - не последнее дело. Тем более сейчас, когда важно, не как ты воюешь, а что об этом говорят в телевизоре).
Перевод в разряд штрафных, по сути, СПАСАЕТ полк как боевую единицу, ибо только штрафная часть может сражаться с врагом, не имея боевого знамени. Причем, срок наказания был назначен далеко не максимальный – два месяца и одна неделя (см. Приложение).
Что же на практике означал перевод 214-го кавполка в штрафные? Если не считать снижения в звании командира, ничего, кроме чисто морального наказания. Наград у личного состава, как это делалось в штрафных батальонах и ротах, никто не отбирал. Больше того, на следующий после объявления приказа НКО № 0380 день генерал-майор Крутовских от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил ряду офицеров и красноармейцев ордена и медали, которыми те были награждены еще за бой на перевале Ойтуз. Орден Красного Знамени получил начштаба майор Климов Георгий Александрович, орден Красной Звезды комполка - теперь тоже майор Данилевич Евгений Васильевич.
В феврале 1945 г. по ходатайству военного совета 3-го Украинского фронта полк был выведен из разряда штрафных с правом вновь получить Боевое красное знамя. При этом Евгения Данилевича в звании подполковника не восстановили. Полк был расформирован уже после Победы 20 сентября 1945 года.
Майору Данилевичу звание подполковника вернули приказом от 5 ноября 1945 года. 214-го кавполка к тому времени уже не было, а его бывший командир находился в распоряжении командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. В 1950 году Е.В. Данилевич стал полковником, а действительную военную службу закончил в 1955 г. заместителем командира 33-й гвардейской механизированной дивизии. К моменту увольнения в запас, по орденской книжке № 375540 за ним числилось: орден Ленина, три ордена Красного Знамени, орден Суворова III степени, орден Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды. За войну комполка-214 был ранен шесть раз, в том числе дважды после объявления злополучного для него приказа № 0380.


Боевое применение
Ввиду невысокого морального состояния воинского контингента, штрафные роты дислоцировались в ближнем тылу, за 3-5 км от линии фронта, а на передовую выводились непосредственно для прорыва обороны противника, поскольку в атаке уследить за подопечными гораздо проще, чем в окопах.
Как правило, на штрафников возлагались следующие задачи:
- проведение разведки боем с целью выявления огневых точек, рубежей и разграничительных линий обороны противника;
- прорыв линий обороны врага для овладения и удержания заданных рубежей, стратегически важных высот и плацдармов;
- штурм линий обороны противника с целью совершения отвлекающих манёвров, создания благоприятных условий для наступления частей Красной Армии на других направлениях;
- ведение «беспокоящих» позиционных боев, сковывающих силы противника на определённом направлении;
- выполнение боевых задач в составе арьергарда для прикрытия частей Красной Армии при отходе на ранее подготовленные позиции.
Вспоминает Зия Буниятов, командир 123-й штрафной роты:
- Во время Висло-Одерской операции мне было поручено чрезвычайно опасное дело: преодолеть тройную линию обороны противника и выйти глубоко в тыл. Мы должны были взять заминированный мост длиной 80 метров через реку Пилица, при этом сохранить мост невредимым, так как по нему должна была пройти боевая техника. Мы выполнили эту задачу. Но какой ценой! В том бою из 670 бойцов в живых остались лишь 47. Всех уцелевших наградили боевыми орденами. А мне было присвоено звание Героя Советского Союза.
Кроме Зии Буниятова к этому высокому званию был представлен фронтовой разведчик Владимир Карпов. По некоторым сведениям (не подтвержденным документами), в штрафниках воевали еще три Героя Советского Союза - Владимир Ермак, Михаил Кикош и Иосиф Серпер.
Гораздо больше доверия было к штрафным и штурмовым батальонам, укомплектованным бывшими или проходящими «проверку боем» офицерами.
Например, известно, что 8-ой ошб Центрального фронта в Курской битве насмерть стоял в районе Понырей и Малоархангельска на самом острие немецкого наступления. Несмотря на яростные атаки немцев, не отступил ни на один шаг, ни на один сантиметр. Устояв в этой обороне, был переброшен для наступления в сторону Тросны. В первый же день атаки выбил немцев с их позиций, захватил важную высоту.
Или можно вспомнить боевые действия 76-го ошб Сталинградского фронта в период с 29 декабря 1942 г. по 12 января 1943 г. в районе реки Червлёная. Офицерам батальона пришлось решать важную задачу по прорыву к сильнейшему узлу сопротивления противника – господствующей высоте 111,6. Немцы, зная тактическое значение высоты, укрепляли её около 5 месяцев. С потерей высоты немцы лишались возможности контролировать артогнём подступы к важным тактическим пунктам и узлам сопротивления.
Сотни пулемётных гнёзд, миномётных и артиллерийских батарей были крепко замурованы в землю и казались неприступными. Снайперы снимали цель с первого выстрела. Каждый метр земли был пристрелян. До этого наступления наши гвардейские части 16 раз атаковали эту высоту и все 16 раз от губительного огня противника откатывались назад.
Весь день 10 января кипел жестокий бой. Правый фланг наступления обеспечивал 108-й гсп, на левом действовал 29-й сп. Батальон совместно с приданным сапёрным взводом, пулемётным взводом, батареей 45 мм пушек, при поддержке 3-го дивизиона 65-го гап и 3-го дивизиона 76-го гап, весь день атаковал высоту. Своим уменьем, волей и железной стойкостью он медленно, но упорно сломал сильнейший узел сопротивления врага.
Но штрафные батальоны по своему статусу, определенному приказом НКО СССР № 298 от 28.09.42 г., не имели боевых знамен. Им не присваивались наименования Гвардейских или имена освобожденных ими городов. Батальоны эти не награждались орденами за боевые успехи. А те, далеко не обильные награды, которыми отмечались офицеры командного звена и отдельные штрафники за их подвиги - это поистине кровью заслуженные ордена и медали. Ведь каждый орден – это бой, а медаль – это кровь. Это переправа под бомбами, это освобождение от немецко-фашистской нечисти наших городов и сел.


НКВДшники с пулеметами
Поскольку собственно войска НКВД имели весьма широкий фронт работ от отлова парашютистов и диверсантов до охраны армейских складов с продовольствием и боеприпасами, функции заградотрядов частенько исполняли наиболее устойчивые части регулярной армии, усиленные по необходимости офицерами СМЕРШа. Кроме того, на линейные войска возлагалась и основная задача по приему «окруженцев», выходивших из очередного «котла». Однако, вопреки широко распространенному мнению, далеко не каждый особист пачками расстреливал их как «врагов народа».
Да и не имели они на это права – просто арестовать красноармейца можно было только «по согласованию с военным прокурором дивизии» (см. Приложение), а кого-то из старшего комсостава – с разрешения военного совета фронта (в крайнем случае, можно было сначала арестовать, а потом уведомить).
Организованно вышедшая из окружения группа бойцов с оружием имела все шансы попасть в действующую армию без каких-либо придирок. Сложнее было с одиночками. Абвер не спал и в течение всей войны практиковал широкомасштабную заброску своих агентов и завербованных военнопленных под видом бойцов РККА. Здесь уже начинаются тонкие материи контрразведывательной деятельности, поэтому, не зная всех нюансов, лично я не решаюсь оценивать, насколько преувеличенным является всем хорошо знакомый экранный образ «злобного гэбэшника», мордующего честно сбежавшего из плена бойца.
Однако на этот вопрос может дать ответ следующий документ:
«Из сводки Управления Политической Пропаганды Юго-Западного фронта.
Начальнику Главного Управления политпропаганды Красной Армии армейскому комиссару 1- го ранга тов. Мехлису. 17 июля 1941 г. Совершенно секретно.
…В частях фронта было много случаев панического бегства с поля боя отдельных военнослужащих, групп, подразделений. Паника нередко переносилась шкурниками и трусами в другие части, дезориентируя вышестоящие штабы о действительном положении вещей на фронте, о боевом и численном составе и о своих потерях.
Исключительно велико число дезертиров. Только в одном 6 стрелковом корпусе за первые десять дней войны задержано дезертиров и возвращено на фронт 5000 человек…
По неполным данным заградотрядами задержано за период войны около 5400 человек, потерявших свои части и отставших от них, в т. ч. 1300 человек начсостава.
Задержанные переданы в пересыльные пункты, откуда направлены во вновь формируемые части. Из числа задержанных привлечено к ответственности за дезертирство 1147 человек, осуждено судом Военного трибунала фронта – 546 человек, 72 % осужденных приговорены к расстрелу…
Начальник Управления политпропаганды ЮЗФ бригадный комиссар Михайлов».
Итак, задержано заградотрядами 5400, из них расстреляно – 393, то есть меньше 7.3% от общего числа задержанных. Непохоже на «поголовные расстрелы»… Причем, еще больше тех, кто был пойман и возвращен на фронт без участия заградотрядов – силами верных присяге бойцов своей части.
С целью как-то упорядочить этот малоприятный процесс, 27 декабря 1941 года И.В. Сталин подписал постановление ГКО СССР №1069сс о государственной проверке (фильтрации) военнослужащих Красной Армии, бывших в плену или в окружении войск противника. Во исполнение его приказом наркома внутренних дел №001735 от 28 декабря 1941 года были сформированы армейские сборно-пересыльные пункты (СПП) и организованы спецлагеря.

Потери среди штрафников
Учитывая предназначение штрафных частей и выполнявшиеся ими задачи, количество потерь в них было от 3 до 6 раз больше уровня всех видов потерь личного состава обычных подразделений в наступательных операциях (по оценке Г.Ф. Кривошеева). Так, в 1944 году среднемесячные потери переменного состава убитыми, умершими, ранеными и заболевшими достигали 10 506 человек, постоянного— 3685 человек.
Однако первоочередной целью создания таких подразделений было не уничтожение русского народа, как об этом можно подумать, изучая творчество бессовестных спекулянтов от истории, а укрепление воинской дисциплины и возможность для проштрафившегося кровью искупить свою вину (или освободиться досрочно по совершению воинского подвига или попытаться выжить до истечения срока наказания – не больше трех месяцев). Поэтому, например, в офицерских батальонах впервые был применен на практике односторонний броненагрудник, позволивший существенно снизить потери от маломощного оружия типа пистолет-пулеметов.

Он также использовался в специальных инженерно-штурмовых частях, прогрызавших долговременную сильно укрепленную оборону. То есть, отправленными исключительно «на убой» штрафников назвать трудно…
Например, в статье И.В. Кузьмичёва рассказывается о красноармейце Ф.?В. Головачёве, трижды (!) попадавшем в штрафную роту, но, тем не менее, оставшемся в живых. Также можно вспомнить судьбу А.В. Пыльцына, с декабря 1943 по май 1945 года воевавшего в постоянном составе 8-го отдельного штрафного батальона или М.И. Сукнева, с ноября 1943 по февраль 1944 командовавшего отдельным штрафным батальоном 225 сд 59 армии Волховского фронта, причем не где-нибудь а на смертоубийственном Невском Пятачке!
Отставной полковник Александр Васильевич Пыльцын впоследствии вспоминал: «Что же касается "трудных участков", то на войне легких и неопасных боевых задач не бывает... Когда наш штрафбат на заключительном этапе операции "Багратион" совместно с другими соединениями замыкал клещи окружения немецких войск в районе Бреста, то и штрафники, и гвардейцы бок о бок стояли насмерть. И кому здесь было труднее, кто больше положил жизней во имя грядущей Победы, ответить, пожалуй, никто не возьмется. Провоевав в штрафном батальоне с 1943 года до конца войны, я смею утверждать, что никогда за нашим штрафбатом не было заградотрядов или других устрашающих сил. По приказу № 227 заградотряды создавались для того, чтобы выставлять их в тылу «неустойчивых дивизий». А штрафбаты оказались исключительно стойкими и боеспособными, и заградотряды в тылу этих частей были просто не нужны. Конечно, я не могу говорить обо всех штрафных подразделениях, однако после войны я встречался со многими воевавшими в штрафбатах и в штрафных ротах и ни разу не слышал о заградотрядах, стоящих за ними».
Что интересно, во время выхода приказа № 227 «Ни шагу назад!» большая часть Красной Армии вела настойчивые, хоть и безуспешные, наступательные действия. Это, прежде всего, героические усилия войск Ленинградского и Волховского фронтов по снятию блокады с окруженного города и упорные попытки Западного и Калининского фронтов выбить части 9-й армии Моделя из печально известного Ржевского выступа, откуда им открывалась прямая дорога на Москву. Отступали советские войска только на юге, где разворачивалась гигантская по своему территориальному размаху и стратегическому значению битва за Кавказ, закончившаяся для фашистов горьким Сталинградским уроком. Так что свое раздражение Главнокомандующий адресовал далеко не всем бойцам, командирам и политработникам Красной Армии…

Штурмовые батальоны вместо штрафбата
В самый разгар Курской битвы в Красной Армии появилась ещё одна разновидность штрафных частей – отдельные штурмовые стрелковые батальоны. Впоследствии формирование штурмовых батальонов было продолжено. Их боевое применение в принципе не отличалось от штрафных батальонов, хотя имелись и особенности. Так, в отличие от штрафников те, кто направлялся в штурмовые батальоны, не были осуждены и лишены офицерских званий. Если в штрафбатах (как и в штрафных ротах) постоянный состав занимал все должности, начиная с командиров взводов, то в штурмовых батальонах к постоянному составу относились лишь должности командира батальона, его заместителя по политической части, начальника штаба и командиров рот. Остальные должности среднего начсостава занимали сами «штурмовики».
Срок пребывания в штурмовом батальоне составлял два месяца (в штрафбате – до трёх месяцев), после чего личный состав восстанавливался в правах. На практике это нередко происходило даже раньше.
Какой процент вернувшихся из плена советских военнослужащих побывал в штурмовых батальонах и вообще подвергался каким-либо репрессиям? Вот результаты проверки бывших военнопленных, содержавшихся в фильтрационных спецлагерях в период с октября 1941 года по март 1944 года:
Всего поступило— 317 594
Проверено и передано в Красную Армию— 223 281 (70,3%)
в конвойные войска НКВД— 4337 (1,4%)
в оборонную промышленность— 5716 (1,8%)
Убыло в госпитали— 1529 (0,5%)
Умерло— 1799 (0,6%)
В штурмовые батальоны— 8255 (2,6%)
Арестовано— 11 283 (3,5%)
Продолжают проходить проверку— 61 394 (19,3%)
При этом среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95% (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3%, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля (36%) направлялась в штурмовые батальоны. Тем самым как бы предполагалось, что с офицера спрос больше, чем с рядового красноармейца. И это вполне справедливо…
Еще приказ № 270 от 16 августа 1941 подчеркивал именно этот аспект распределения ответственности: назвался командиром – отвечай за свои поступки по максимуму. Жуткое лето 41-го еще раз со всей возможной убедительностью показало, что существует два основных типа руководителей: начальник и командир. Первый хорош только в мирное время, его основная задача: доложить как надо, лизнуть, где надо и поделиться с кем надо. Трава в его части всегда свежеокрашенная, солдаты красиво ходят строем и синхронно отдают честь, поедая глазами инспекционную комиссию. Второй в мирное время слишком неудобен, ибо резок и самостоятелен, а про откаты знать ничего не знает. Зато на войне первому цена – ломаный грош в выеденном яйце, а второй практически бесценен. Понятно, что в чистом виде такие типажи встречаются довольно редко, речь здесь идет о сочетаниях в разной степени сбалансированности.
Дети, которые пишут в Педивикию, считают, что приказ сей «Запрещал солдатам Красной армии сдаваться в плен либо выказывать иные признаки трусости». А как же быть с Уставом и присягой воинской? Неужели нужно специально объяснять солдатам, что сдаваться в плен в войне за выживание – это нехорошо?..
Приказ № 270, который наравне с приказом №227 принято считать образчиком совковой кровожадности, лишь ужесточал наказание за нарушение торжественной присяги для «командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу…». Кроме того, он распространял ответственность за проступок на их семьи, которые согласно приказу «подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров» в расчете на то, что человек, которому своя задница дороже сотен жизней доверенных ему солдат, будет стоять до конца хотя бы из сострадания к свои родным и близким.
А расстрел на месте предписывался как исключительная мера воздействия, сообразная не терпящей промедления боевой обстановке: «…немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев».
По рядовому составу приказ прошелся чуть менее жестко, но тоже не сладко: «потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». То есть, государство просто переставало кормить семью человека, который отказывался его защищать, но никаких репрессий против них не предусматривалось.


Таким образом, можно сделать вывод, что большинство современных мифов о штрафбатах порождены или недобросовестными публицистами, не потрудившимися ознакомиться с несколькими основополагающими документами (см. Приложение), а использующими в своих творениях «общеизвестные» факты, или откровенными фальсификаторами, основная задача которых – густо замазать черной краской белые пятна советской истории, отбирая у нашего народа последнее истинно общенациональное достояние – светлую память о коллективном подвиге наших дедов и прадедов, заплативших страшную цену за нашу с вами жизнь на родной земле.
Не позволяйте себя обмануть! Как следует учите историю, иначе ей придется еще раз повторить свой урок – для особо непонятливых…


Источники информации:
Материалы сайта contr-tv.ru, в частности – интервью с коммунистическим историком А.Б. Мартиросяном.
Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. – М., 1992
Вяткин Л. Трагедия воздушного океана. – М.: «Прибой», 1999.
Гальдер Ф. Военный дневник. Т.3. В 2-х кн. Книга первая (22.06.1941 30.09.1941)/Пер. с нем. И. Глаголева; под ред. и с предисл. генерал-лейтенанта П.А. Жилина. М., 1971.
Работа группы военных историков под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева. Расчет, выполненный Управлением демографической статистики Госкомстата СССР в ходе работы в составе комплексной комиссии по уточнению числа людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне.
Басов С. Штрафник о штрафбате. Газета "Слово ветерана" 20 июля 2002 г. №57(1044)
Кузьмичёв И.В. «Штрафники». Сержант. 2000. №1 (14).
Сукнев М. Записки командира штрафбата. М.: «Центрполиграф», 2007
Русский архив. Великая отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1943 год. Т.23 (12-3). М.: Терра. 1999.
В. Баранец. Пять мифов о штрафбате. «Комсомольская правда», www.kp.ru/daily от 26.07.2007
А. Мороз. Символ чести. Информационно-дискуссионный портал «Ньюсленд» www.newsland.ru от 15.09.2009