великое возмущение народное в чатиках. Хотят люди и у себя учинить тако же.


В народе грят, что в стольном граде воевода государев от морового поветрия послабление великое людишкам сделал. О том де гонец срочный грамоту привёз того дни. Де можно таперча вновь по всяким лавкам ходить и во всякие места собираться артелями, и столпотворение учинять в приказах. Бают ещё, скоро мол и гимнасии для занятий телесных откроют вновь. С 22 дня месяца нонечнего. Радость се великая!
Всей Самарой ждем когда указ о том даст и наш воевода-батюшка! Ужель он во след стольному градоначальнику сию радость для народишка не учинит?
Бо людишки по избам сидючи зело поиздержались, охудели, оголодали. Виданое ли допреж дело - народишко работать хочет! О пашне да мастерских слезу пускает. Ины же от сидения долгово опухли изрядно, шо на лавках сидючи задом свешиваются с них по обе стороны, да не поперёк, а с торцов. Паки люд воинский в крепости без упраженений маитса, нужники ими надраины так шо ужо сверкают будто суальным золотом крыты. И оттово всяка дурь в головы стрелецкие да козацкие и иных охочих людей лезет. Сговариваютса меж собой в нарушение сидения карантинново собираться в лесу да на реке и там саблями почати рубится и пиками колотца и стрелбу учинять от скуки великой. Надо их скорее в те гимнасии обратно засунуть, дабы там тело изнуряли и помыслы дурные забыли.
Уповаем всем градом на добрый разум воеводы нашего, ибо моченьки уже нет терпеть сидение это проклятое!